- Я так понимаю, что в кино у Вас был огромнейший перерыв в работе. С чем был связан долгий уход в сторону театра, и почему сейчас Вы решили
вернуться к кинематографу?
- Да, все так. Мое возвращение связано с тем, что спектакль,
поставленный в уже далеком 2016 году на сцене Александринского театра под названием "Сегодня 2016", оказался чрезвычайно «живучим» и актуальным и годы спустя. В этом убедили меня гастроли, на которые мы возили этот спектакль. В частности, в Японию, где мы играли на международном фестивале, и я с интересом обнаружил, что зрители из разных стран весьма остро воспринимают темы, поднимаемые нами. Именно в тот момент мне пришла в голову идея, что надо снимать фильм «Петрополис», ибо тема это международная, фильм этот
не только о нас – как о русских, он о нас, как о людях. О мире - о нашем доме, о всех, живущих в этом доме. Так и родилась идея картины, конечно, изначальная пьеса претерпела серьезные изменения.
- То есть фактически вы вернулись в кино с конкретной темой?
- Да. Совершенно верно.
- И дальше не планируете снимать фильмы?
- Пока нет.
- В одном из ваших интервью я читал, что "в театре и кино бывает некое
"провидение". Вы часто ощущаете эти космические токи?
- Давайте упростим – просто я стараюсь чувствовать какие-то сигналы,
стараюсь их понять. Стараюсь понять, что со мной происходит. Это нормально. Что касается каких-то предчувствий чисто творческих – они и впрямь бывают и со мной, и со многими моими коллегами. Разумеется, они не придумываются специально. Дескать, сейчас я поработаю Кассандрой и прозрею что-то (смеется – примечание К.Ш). Просто, если ты живешь в сегодняшнем дне, ты чувствуешь, что происходит за окнами, ощущаешь, как сегодня складывается жизнь, то, конечно, это не может не порождать у тебя, как у любого творческого человека, некие прозрения. Это часто случается в творчестве. Вот так и с фильмом «Петрополис» - в 2016 году, да и даже раньше, мы уже ощущали некую грядущую катастрофу. Некие, скажем так, события.
- Сквозной линией в фильме проходит, что миром, дистанционно, управляют инопланетяне, Вы полагаете такое возможно в реальности? И почему человечество столь ведомо, что постоянно позволяет скрыто и дистанционно управлять собой?
- Ну, вы знаете, это же, конечно, метафора про инопланетян. Она взята мною
просто, как некий пример, чтобы рассказать про нас - про людей. Кто нами управляет? Конечно же, высшие силы. Другое дело, что мы очень плохо управляемы. И вот в этом я вижу огромную проблему – человечество ничему не учится у истории, постоянно наступая на одни и те же грабли. Мы слишком увлечены меняющимися технологиями, но то, что касается внутренних изменений - самого, на мой взгляд, важного и
сложного, - с этим у человечества дела обстоят точно также, как сто лет назад. Мне порой кажется, что высшему разуму скоро надоест наша цивилизация. Потому что мы дошли до края в своей железобетонной амбициозности.
- Не считаете ли вы, что главная беда современного искусства в том, что
оно разделилось на два лагеря: с одной стороны - фильмы для широких масс, и с другой - элитарное искусство? Есть ли по-вашему хоть какой-то шанс преодолеть это разделение, тем самым объединив слишком разную публику под знаменем любви к искусству?
- Мне кажется, что это разделение всегда было и будет. Вряд ли возможно, чтобы все люди вышли на один культурный уровень, где будут способны одинаково воспринимать совершенно разные виды искусства. Другое дело, что можно и нужно стремиться завоевывать массовую культуру - людей, зрителей - как в театре, так и в кино, но для этого их надо готовить, образовывать.. Они не могут сразу считать какие-то смыслы, если они к этому не подготовлены. Потому что сложное искусство неподготовленный зритель не поймет и отторгнет. В общем, определенно нужно стремиться к тому, чтобы культурный уровень зрителя рос. Но все же, мое убеждение, в том, что интеллектуального искусства всегда будет меньше. Кстати. Хочу оговориться - интеллектуальное искусство - это совсем не значит, что это искусство рациональное и холодное. Искусство, по определению, всегда должно быть эмоциональным и сердечным, но произведений, которые все-таки ставят своей задачей, прежде всего, размышление, а не развлечение, всегда будет меньше. Это совершенно нормально.